Впервые славяне под своим собственным именем появляются на европейской политической сцене в VI в. С этого момента начинается «письменный» период их истории. Их знают многие авторы, но в контексте археологических исследований чаще всего рассматриваются свидетельства византийских историков Иордана и Прокопия из Кесарии. В труде Иордана «О происхождении и деяниях готов» (кратко – «Гетика», закончена около 550/551 г.) дважды упоминаются склавины (славяне), анты и венеты. Иордан отмечает, что это разные народы, которые «происходят из одного корня» (Свод древнейших письменных известий о славянах, 1994, с. 107, 111).
Большую ценность имеют сведения Прокопия Кесарийского. Будучи приближенным полководца Велизария, он участвовал в военных кампаниях и, очевидно, имел возможность лично общаться со славянами, служившими в византийском войске. Считается, что сообщаемая им информация объективно отражает реальную ситуацию в период правления Юстиниана Великого. В серии книг «Готская война» цикла «История войн» (последняя опубликована в 553 г.) Прокопий подробно описывает новую группу варваров, появившихся в поле зрения Империи: их образ жизни, организацию общества, вооружение и военную стратегию, верования, внешний вид и т.п. Он знает их под двумя именами – склавинов и антов – но отмечает, что у тех и других единый язык, «совершенно варварский», и что раньше у них было одно название – «споры» (рассеянные по обширной земле) (Свод древнейших письменных известий о славянах, 1994, с. 183, 185).
Таким образом, в VI в. славяне воспринимаются современниками как уже оформившийся этнический массив, обладающий общностью материальной и духовной культуры и собственным языком. Он объединяет как минимум два разных, хотя и родственных, имеющих общее происхождение народа, которые иногда выступают вместе, но часто и враждуют друг с другом. Их формирование происходило вдали от центров цивилизации и не получило отражения в исторических документах. Ведущую роль в изучении этого периода, который условно называют праславянским или протославянским, играет археология. Эпоха, когда славяне становятся активной социально-экономической и политической силой и начинают взаимодействовать с другими европейскими народами, традиционно именуется раннеславянской.
Результаты современных археологических исследований в целом соответствуют данным письменных источников. В начале раннего Средневековья выделяются две ветви славян – западная и восточная. Западная связывается с пражской (или пражско-корчакской) культурой, носители которой отождествляются со склавинами. Восточная соотносится с близкими по основным характеристикам и имеющими общую подоснову пеньковской и колочинской археологическими общностями. Зона расселения носителей пеньковских традиций – от Нижнего Дуная до Оскола – включает территорию «от Данастра до Данапра», где раннесредневековые авторы помещали «бесчисленные племена антов». В колочинском населении некоторые исследователи (М.Б.Щукин, Р.В.Терпиловский) видят венетов, упоминаемых Иорданом.
«Восточная» концепция происхождения славян представляет собой развитие теории П.Н.Третьякова – В.Н.Даниленко, сформулированной в 1960–1970-х годах. Согласно ей, истоки пеньковских и колочинских древностей нужно искать на территории лесостепного и лесного Поднепровья. Начальным звеном последовательности, приведшей к их возникновению, является зарубинецкая археологическая общность (конец III в. до н.э. – начало / середина I в. н.э. в соответствии с современными представлениями о хронологии). Это одна из так называемых латенизированных культур «кельтской вуали», на формирование и развитие которых большое влияние оказали центральноевропейские кельты – носители культуры Латен.
В середине – второй половине I в. н.э. зарубинецкая культура переживает кризис, вызванный, по мнению ряда исследователей, изменениями природной обстановки: существенным потеплением и уменьшением влажности (аридизацией) климата (Обломский, Терпиловский, Петраускас, 1990). Памятники в основной зоне ее распространения исчезают или их становится существенно меньше, начинаются массовые миграции, в результате которых потомки зарубинецких племен достигают Западного Буга и Верхнего Поднестровья на западе и Хопра на востоке. На севере они проникают вглубь лесной зоны до верховьев Днепра и Западной Двины. Осваиваются новые «экологические ниши»: поселения спускаются с высоких коренных берегов на низкие, в том числе пойменные участки речных долин. Изменяется структура общества. Формируется тип хозяйства, который в общих чертах будет сохраняться у днепровских славян вплоть до последней четверти I тыс. н.э. Все вместе эти перемены позволяют говорить о возникновении нового археологического явления – позднезарубинецкого (или, по другой терминологии, постзарубинецкого) культурно-хронологического горизонта памятников.
На рубеже II–III или в начале III в. в результате серии микромиграций и перегруппировки населения на основе позднезарубинецких традиций складывается киевская археологическая культура. Она распространена в основном на территории лесного и северной части лесостепного Поднепровья и Днепровского левобережья. Оторванные от основного массива анклавы выделяются в Подонье, в бассейне Хопра, и в низовьях Камы.
Во второй трети III в. в лесостепной зоне между Днестром и Днепром формируется черняховская культура – полиэтничная общность, главенствующую роль в которой играли готы. Начинается продвижение ее носителей на восток. В эпоху расцвета (около середины IV в.) она занимает огромную территорию от Нижнего Подунавья до Северского Донца и от побережья Черного моря до южной границы лесной зоны. Восточную часть этой общности большинство исследователей соотносит с «державой Германариха» – раннегосударственным образованием, реконструируемым по письменным источникам. В Среднем Поднепровье и на Днепровском Левобережье в черняховское культурное пространство оказывается включен ряд областей, занятых ранее киевскими племенами. Начинается активное взаимодействие представителей разных этнических групп, археологическим отражением которого являются так называемые памятники киевской традиции в черняховской культуре, известные в северо-восточной части ее ареала в середине / третьей четверти III – IV в. Особая группа раннеславянского населения не позднее III в. формируется в Верхнем и Среднем Поднестровье.
Равновесие, сложившееся в южной части Восточной Европы, вновь оказывается нарушено в последней четверти IV в. Появление на исторической сцене гуннов, разгром ими дружин Германариха и другие столкновения инициируют очередную серию масштабных миграций. В начале – первой половине V в. готы постепенно уходят на запад, но значительная часть населения, которому принадлежали черняховские памятники киевской традиции, по-видимому, остается на месте. С севера на пустеющие земли днепро-донецкой лесостепи активно проникают носители деснинского варианта киевской культуры. На протяжении практически всего V в. в Среднем Поднепровье, на Днепровском лесостепном Левобережье и в бассейне Северского Донца сосуществуют разные в этнокультурном отношении группы памятников. Около второй четверти – середины V в. здесь формируется пеньковская археологическая общность. Главная роль в ее образовании принадлежит потомкам киевского населения, включая племена, что так или иначе были втянуты в орбиту черняховского влияния. К северу от пеньковской складывается колочинская культура, представляющая собой, по сути, дальнейшее развитие деснинского варианта киевских древностей. На севере и северо-западе лесного Поднепровья, в бассейне Западной Двины и восточнее вплоть до верховьев Волги не позднее V в. формируются новые археологические общности (тушемлинско-банцеровская и псковских длинных курганов), в состав которых также, по-видимому, входят носители киевских традиций. С завершением существования колочинской и пеньковской культур в третьей четверти – конце VII в. завершается и «восточная» линия славянского этногенеза.
Изучение «западной» линии развития славян по археологическим данным предполагает рассмотрение истоков и динамики пражской, или пражско-корчакской культуры. Ретроспективный анализ показывает, что развитие ее традиций продолжается вплоть до эпохи Древней Руси. Судя по последним работам В.С.Вергей, В.Г.Белевца и А.Н.Белицкой (в частности, раскопкам селища Ясковичи), начало этих традиций нужно искать в среде позднезарубинецкого населения Припятского Полесья.
В завершение подчеркнем, что все изложенное представляет собой лишь схему. Этнокультурные процессы, происходившие в действительности, были сложнее, многие их детали пока не ясны. Споры между исследователями не утихают, особенно по мере появления нового материала.